12 марта 2025

Работы художника Александра Мучкаева, преподавателя Пучежской ДШИ, члена Союза художников России, вошли в пятый альманах «Город художников», который издан в Москве под издательством группы компаний «Империал». Графика мастера попала на обложку журнала. В книжке было опубликовано 14 работ, многие из которых посвящены детству и деревенской жизни. Вот мы и попросили поделиться Александра Алексеевича воспоминаниями ранних лет своей жизни.

Родился художник в 1956 году в г. Никольск Пензенской области. До семи лет рос у бабушки Анны Макарьевны в Подгорном поселке. Так называется местечко, про которое Мучкаев говорит: «Я вырос в деревне». В деревне было 12 домов.

- Александр Алексеевич, что Вам запомнилось из деревенской жизни?

- Самые яркие впечатления - это детство. Как мы воровали горох с полей, потому что всегда хотелось есть. Запомнилось, как ходили в лес за ягодами и грибами.

- А у Вас были какие-нибудь обязанности в доме?

- Конечно были. Печку топить, помогать по огороду… А как же без обязанностей?!

Больше всего хотелось есть. Вот это я помню. Макарон не было. Хлеб выдавали по карточкам. Мы варили кашу из тыквы. Больше ничего. Я до сих пор ее не могу есть. Так достала эта тыква!

Вот еще воспоминания не от хорошей жизни, по бедности. В сеялках, как рожь отсеют, в железных ящиках немножко оставалось зерна. А сеялки колхозники оставляли в лесу, чтобы не везти в деревню. Мы ночью ходили воровать эти остатки ржи в сеялках, чтобы кур кормить. Если бабушку поймают, то посадят. А нам чего, пяти, шестилетним?! Нас научили взрослые никому не говорить, что бабушка послала. На следующий день колхозники привозили новые мешки, заправляли сеялки и продолжали сажать рожь.

Все жили очень нище. Представить страшно, какая нищета была.

- Но какие-то же лакомства существовали для детей?

- Если мать из города привезет. Карамель. Барбарис леденцы и клубника со сливками. Белые с вареньем. Они мягкие. И были еще металлические банки с драже. Шоколадных конфет не было. Когда переехали в город, мать подрабатывала - делала частные заказы, кроила на дому - вот кто-то принесет шоколадку, тогда в доме появлялся и шоколад.

- А бабушка пироги пекла?

- Конечно, пекла. Мяса не было. Пекли пироги с капустой и картошкой.

Понимаешь, что было хорошо? Детей у всех в деревне было по восемь-десять человек. Играли, купались, настолько было весело! Хоть и все голодные.

Рядом была д. Керенка, там было 50 домов. Пять км от нас. Вот там было все.  До деревни в кино ходили по грязи. Первый фильм, какой я увидел, это «Человек-амфибия». Нас детей пустили усесться на полу.

Ботинки как носили? До клуба ботинки несешь на плече, чтобы по грязи не разболтались, потому что если развалится обувь, то больше не купят - денег нет. Босиком идешь. Ботинки берегли страшно.

Все брали на рост. Курточки с большими рукавами на вырост. И ботинки. Носили всякие фуфайки. Такое время было. Хрущевская оттепель. Брежнева стали проталкивать,  Хрущева надо убрать. Начались перебои с продуктами. Мы дети-то причем? Мы не знали, что у них там борьба за власть идет. Нам жрать хотелось, да и все.

У нас была учительница начальных классов Лидия Ивановна Смирнова - век буду помнить. У нее на войне погиб муж. Было огромное количество детей в четырех классах. Лидия Ивановна за пять или за десять минут до звонка с урока тихо отпускала нас в буфет, чтобы мы успели купить поесть и у нас не отобрали еду старшие школьники. Выдавали строго одну булочку на руки с колбасой. Это стоило 10 копеек. Без колбасы - три-четыре копейки. Мы были так рады, что колбасу попробовали в детстве. Другие этого-то не видели. Мы всю жизнь будем благодарны учительнице, что поступала так с нами. Завуч, если увидит, ругается. Но так как у Лидии Ивановны муж погиб на войне, к ней относились соответственно.  К ветеранам войн и к тем, у кого кто-то погиб из близких, относились очень доброжелательно.

- В какие игры вы играли?

- Играли в футбол тряпичным мячом. Иногда кому-то покупали настоящий, привозили из города, так это была ценность. Зимой играли в хоккей. Были коньки снегурки - их наматывали веревкой на валенки. Катались по льду на речке. Сами расчищали. Играли всегда здорово в лапту. Прятки, догонялки. Делали ружья и пульки к ним. Деревянные ружья с резинкой из-под трусов. Пульки из проволоки. Натягивали и стреляли.

Когда я приехал в Пучеж, мне было уже десять лет. Здесь играли в то же самое. Единственное еще играли в теннис и волейбол. В деревне, конечно, такого не было.

Одни из самых ярких воспоминаний у меня о деревне - это природа. Выгонят тебя на улицу, чтобы не орал дома, чтобы не просил жрать, и до темна на природе - и зимой и летом. И здесь, когда в Пучеж приехал, то же самое - постоянно на Волге. Росли на природе.

Отметим, что группа компаний «Империал» обратилась к художнику за еще одной серией графики. Тема другая. Но об этом в следующих публикациях.

Это уникальные воспоминания бабушки художника:

 - Как-то бабушка шаровую молнию отмолила. На наш дом шла шаровая молния. Лето. Гроза. Страшный ливень. Бабушка видит, как через поле прямо на наш дом летит огненный шар. Бабушка вышла с иконой. Встала около дома. Говорит, погибать, так вместе с домом погибну. Жить-то где? Денег нет отстроить новый дом. Говорит, встала на колени и начала молиться. Перед бабушкой шаровая молния поднялась метров на шесть, обогнула дом и ушла. Свидетелем этого стала тетя Тоня Овчинникова. Она была маленькая, 1938 года рождения. Случилось это после войны. Тетя Тоня говорит, и я молилась. А бабушка очень верующая была. Получая пенсию, крестик ставила, потому что грамоте не обучалась, а молитвы знала наизусть. Молилась иногда по два-три часа. Церковь находилась в пяти километрах и то не действующая. Все молились дома.

- Леса глухие. Ходить боялись. Волки были. Бабушка у нас как-то от волков зимой отбивалась. В военные годы поехали на корове, к которой приделали сани, в соседнюю деревню. Волки чуют корову. Что делали? Делали моток ветоши, наматывали его на длинный шест, брали бачок с керосином. Если волки  начинают нападать, то ветошь, обмакнутую в керосине, поджигали и этим огнем начинали отгонять волков. А мужики ходили с ружьями, без ружья никуда не ходили зимой.

Бабушка говорит, иногда выйдешь во двор, а там у хлева сидит волк. Чего с ним делать? Ружья-то нет. Мужика в доме не было. Ждешь. Волк дверь не прогрызет. А когда светает, волки уходили. Глаза, говорит, зеленые. Темно. Фонарей не было. Была керосиновая лампа, электричества тоже не было. И, говорит, выйдешь во двор, а там кругом хлева зеленые огоньки горят - волчьи глаза.

Бабушка рассказывала, что в 41-42 годах были невиданные морозы и были невиданные полчища волков. Ни разу за всю жизнь, говорит, такого не помню, чтобы волки ходили стаями по 50-60 волков. И причем идут строем. Впереди идет вожак, а дальше след в след идут следующие волки. Идут, говорит, как солдаты.